Сергей Тепляков побеседовал с литературоведом и писателем Мариэттой Чудаковой и узнал о том, как восстанавливалась сожженная рукопись "Мастера и Маргариты" Булгакова.
С Мариэттой Омаровной Чудаковой жизнь свела меня несколько лет назад. Она боролась за детский противотуберкулезный санаторий в Республике Алтай, который власти решили перенести на новое место - старое, на берегу Катуни, кому-то понадобилось.Тогда - в 2009 году - ей было семьдесят два. Но энергии у нее было на десятерых молодых.
При ней всегда нетбук. Во время приезда в 2010 году она даже во машине ухитрялась в нетбуке править свою книгу – словарь советского сленга, если я правильно помню. Глядя на нее, совестно становится лежать на диване и смотреть телик. И ей ведь было уже за семьдесят! Ко всему, она еще и читает книжки – не все, но какие-то знаковые новинки. Очень неудобно было на ее слова «ну это-то ты выконечно читали..» говорить: «Нет, не читал». Как-то перестаешь чувствовать себя культурным человеком.
Судя по ее фейсбуку, она и сейчас, спустя семь лет такая же. Она и сейчас не жалеет времени на решение проблем других людей. Но прежде всего - на продвижение литературы, на напоминание людям о месте литературы в обществе в целом и в каждой душе в отдельности.
Она – литературовед с мировым именем. Без нее Булгаков был бы неполный. Кроме этого она – детский писатель, политик и общественный деятель. А еще – профессор литературного института в Москве. Читает лекции в Стэнфорде и Гарварде. В одну из поездок и было сделано это интервью...
- Вы всю жизнь занимались советской литературой...
- Не сказала бы, что это была «советская литература». Я ввела в оборот термин «литература советского времени». Это ведь были разные люди. Моя первая книга была о Зощенко. Помню, иду по улице в 1962 году и до меня доходит: я могу писать о писателе, которого я просто люблю! Это было мое психологическое открытие. В советское время писали ведь о тех, о ком надо. Я решила писать не о юморе и сатире Зощенко, а о его поэтике. Я понимала, что есть в нем загадка.
Писала два с половиной года. Уже тогда я работала в Государственной библиотеке имени Ленина весь рабочий день. Вне дома я проводила 12 часов. Мечта была одна: уложив дочку Машу, сесть за стол. А она просила сказки – «про слоноптамчиков расскажи». И вот я уже сижу на кухне, собираюсь с мыслями и вдруг раздается ее голосок: «Вадицки»... Я ее до сих пор этим словом дразню. А полпервого ночи я начинала варить обед на завтра. В общем, спала по четыре часа. Муж говорил: «Ты писала так, будто три издательства топчутся на твоем пороге». А я знала, что пишу «в стол». Только спустя 11 лет эта работа увидела свет. Правда, мне надо было сделать ее короче почти вполовину, и я ее просто переписала.
- Сколько лет вы жили с четырьмя часами сна?
- Много лет. Я все написала ночами и по субботам-воскресеньям. Ну и во время отпуска - он мне был положен как члену Союза писателей в Доме творчества Дубалты. Я и здесь собираюсь спать четыре часа - больше негде взять время. (Она и в самом деле спала мало, добирая свое в машине, во время переездов. - Прим. С.Т.)
- Как вы узнали о писателе Булгакове?
- В аспирантские годы в альманахе «Недра» я прочитала «Роковые яйца» и «Дьяволиаду». Ко мне так хорошо относились в библиотеке, что дважды выдали их на ночь. Альманахом руководил Ангарский-Клестов, старый большевик, но так полюбил Булгакова, что печатал абсолютно антисоветские вещи. Полтора года он добивался публикации «Собачьего сердца». Вот какие были большевики. Но «Белую гвардию» печатать не хотел - там он видел врага.
Максимилиан Волошин, который «Белую гвардию» прочел в рукописи, потом Ангарскому написал: «В напечатанном виде вещь видна лучше. Очень жалею, что вы так и не решились ее напечатать. Дебют Булгакова «Белой гвардией» можно сравнить только с дебютами Достоевского и Толстого». Волошин написал Булгакову по поводу «Белой гвардии» на одном своем рисунке: «Первому, кто запечатлел душу русской усобицы».
Сегодня люди не в силах понять, что такое - назвать роман «Белая гвардия» в 1924 году, когда этих людей иначе, как золотопогонная сволочь, не называли. Три года, как кончилась Гражданская война. И нет ведь в романе еще белой гвардии, они только уходят на Дон, а Булгаков назвал. И пьесу «Дни Турбиных» написать - на первых представлениях дамы падали в обморок, потому что видели в этих образах своих расстрелянных мужей и отцов. Это была смелость со стороны Булгакова неслыханная.
- Вы были одной из первых, кто прочитал роман «Мастер и Маргарита»...
- В отдел рукописей, где я работала, поступили материалы Павла Сергеевича Попова, друга и биографа Булгакова. Он, кстати, прототип поэта Бездомного, но не в начале, а в конце, когда он уже Понырев. В свое время вдова Булгакова Елена Сергеевна перепечатала роман и дала один экземпляр Попову. Сохранилось его письмо, я его в одном из журналов приводила: «Напечатан роман может быть через сто-двести лет». Это он написал в 1940 году. Мы, несколько научных сотрудников, стали вечерами выкрадывать из партийного сейфа этот роман и читать. За два вечера прочитали. Оглушительное впечатление в чистом виде - ведь никакого пиара, никто об этом романе ничего не говорил.
- Надеялись, что это когда-нибудь может быть опубликовано?
- Я верила, что получится. Хотя это противоречило действительности. Но я просто по-другому к России отношусь. Мне все говорили: «Мариэтта, вы же понимаете, что «Собачье сердце» никогда не будет опубликовано в России». Я отвечала: «Запомните этот день. Вы увидите эту повесть напечатанной в России». И в 1987 году они увидели ее напечатанной в журнале «Знамя» с моим послесловием. Почти все дожили.
- Вы восстановили сожженный экземпляр рукописи булгаковского романа о дьяволе. Как это было?
- Когда архив Булгакова поступил к нам в отдел рукописей и надо было его обрабатывать, я пришла к Елене Сергеевне знакомиться. Увидела обугленную тетрадку, говорю: «А что это?». А она отвечает: «А это начало «Мастера и Маргариты».
Это была рукопись 1928-1929 года. Елена Сергеевна рассказывала мне, что Булгаков диктовал ей письмо к правительству. И после слов «Я сам своими руками бросил в печку роман о дьяволе, начало романа о театре и пьесу» остановился и сказал: «Ну если это написано, значит, должно быть и сделано». И стал рвать тетрадь, оставляя от корешка примерно полстраницы, иногда меньше. Она спрашивает: «А почему оставляешь?» Он говорит: «Если сжечь все, никто не поверит, что роман был».
В 1970 году, уже после смерти Елены Сергеевны, я дошла в разборе архива до этой тетради. И мне надо было на обложке папки написать «Мастер и Маргарита. Булгаков. Первая редакция романа. 1928 год». А это ответственность, я под этим именем рукопись в историю литературы вставляю. Я должна была убедиться, что это действительно этот роман.
Попыталась восстановить строчки. Если с красной строки написано «Владимир», то я понимаю, что дальше будет «Миронович» - так звали первое время Берлиоза. Если был остаток «ил», я понимала - это «ответил». И через три часа работы я поняла, что - первое: я занята реконструкцией романа, второе: она возможна. Я занималась этим два года. В течение дня можно было восстановить только четыре страницы, дальше внимание притуплялось. Я держала в голове несуществующий «частотный словарь» Булгакова - то, какими словами он писал. К тому времени я прочла не только все его произведения, но и все рукописи. И интуитивно вставляла те слова, которые он в этом контексте мог бы использовать. За два года я восстановила 300 страниц.
- Вам только за это надо поставить памятник.
- Фридлендер, редактор академического издания Достоевского, дважды подавал материалы, чтобы мне присвоили звание член-корреспондент Академии наук. Именно за это. Но результата не было. Зато я член Европейской академии наук, а это выше. Нас, европейских академиков, в России 60 или 65 человек. А оттуда просто приходит уведомление о том, что вас произвели в академики. У нас же надо бегать и проситься.
Моей реконструкцией нельзя заниматься для изучения стиля Булгакова. Но я твердо заявляю, что сюжет удалось восстановить. Это было 15 глав. В них нет Мастера и Маргариты. Потом я поняла, что их не было и в замысле.
В романе действует герой Феся, специалист по демонологии, из дворянской семьи, Феся - уменьшительное его имя. Я поняла, что он был контраверзой Берлиозу, который - ложная мудрость, а Феся - настоящий знаток, и он должен был встретиться с Воландом, но с другими, чем у Берлиоза, результатами. Сейчас в диссертациях ссылаются: «Как пишет в Булгаковской энциклопедии Борис Соколов», а Соколов ни сном ни духом не знал бы про Фесю, если бы я это не восстановила.
Важнейшая вещь - в 1928 году роман был просто другой! Снова взявшись за роман в 1931 году, после разрыва с Еленой Сергеевной (они расстались по требованию ее мужа, Булгаков думал - навсегда, а вышло на 15 месяцев) Булгаков полностью перестроил роман: в него вошла судьба художника. Он ввел Мастера и Маргариту, которых до этого не было. Композиционно Мастер появляется на том месте, где находился Феся. Булгаков «вынул» Фесю и вставил Мастера. В каркас романа о дьяволе он всадил новый замысел. Налил в бокал другое вино.
- Как вы относитесь к фильму Бортко? (Экранизация "Мастера и Маргариты" режиссера Бортко, вышедшая на экраны в 2005 году. - Прим. С.Т.)
- На «Эхо Москвы» как-то Дыховичный начал этот фильм разбирать: то не так, это не эдак. Но я сказала: «Это РТР, государственный канал, показывает 10 серий и 30 миллионов смотрят! Я рукоплещу этому». Люди смотрят не «Пусть говорят» и другую муру, а вещь, где идет речь о Бытии Божьем, о смысле существования человека, о выборе между Добром и Злом. И меня это в высшей степени устраивает.
Заклевали бедного Кирилла Лаврова: он, видите ли, слишком стар для Пилата. Ну, конечно: все были так хорошо знакомы с Пилатом... Я к Лаврову на дне рождения Ельцина подошла и сказала: «Мне очень нравится ваш рисунок роли, то, как вы ее обдумали». И он был мне очень благодарен.
- У нас в Барнауле в конце 80-х годов был театр «Синтез» из Томска. Они ставили «Мастера и Маргариту». В сцене великого бала у сатаны все женщины были, естественно, голые. И режиссер на все замечания говорил: «А что я могу? Так у Булгакова».
- Вы даже сами не представляете, насколько правильную вещь говорите. Внук Елены Сергеевны Шиловский не дает выпустить на экраны фильм Юрия Кары отчасти из-за денег, а отчасти потому, что считает его порнографическим. Говорит: «Там голые женщины». Пусть он разует глаза и посмотрит, как описан бал у Сатаны. Ульянов умер, не увидел своего Пилата. Я смотрела этот фильм, он интересный. Там Маргарита - не чета Ковальчук, там Маргарита - Анастасия Вертинская, она женщина со следами красоты начала века, как и должно быть. Когда Ковальчук уходит от Воланда, он говорит: «Кровь - великое дело», а мы видим - крови там нету. Она красивая женщина, а породы нет. Там Бездомный - Гармаш. Воланд - Гафт. Как он там хохочет! Это Воланд настоящий.
- Вы уже больше десяти лет помогаете детскому противотуберкулезному санаторию в Горном Алтае. Извините за вопрос - а как вас туда занесло?
- В 1996 году я была членом Президентского совета. Возникла мысль - ездить по тем местам страны, куда президент не заглядывает. Глава администрации президента Волошин занимался этой акцией, меня отправили по Сибири на военном самолете, армия передавала с рук на руки меня и груз - книги Ахматовой, Пастернака и Цветаевой, которые я раздавала по школам. В каждой школе повторялась сцена: учительница словесности прижимала к груди книгу Цветаевой или Ахматовой, или Пастернака и говорила: «Нет, я не верю». Они плакали от радости, от того, что смогут показать детям такие книжки. Ведь с 1990 года не было поступления новой литературы в школы. Когда я добралась до Республики Алтай, надо мной взяли шефство местные ветераны войны в Афганистане, и мы с ними проехали по 35 школам, раздали книжки.
А в 1998 году мне пришло из Горного Алтая письмо с призывом помочь отделению противотуберкулезного санатория в Эликманаре - его тогда закрывали в первый раз. С тех пор я собираю для санатория деньги, мы вместе с горно-алтайскими «афганцами» делаем там ремонты, покупаем вещи, оборудование.
- В одиночку? Или кто-то помогает?
- В первую поездку я попросила у Николая Сванидзе, который тогда был большой человек на ТВ, съемочную группу. Они отсняли, в каком состоянии санаторий для больных детей. И это помогло. По церквам деньги собирали. Я попросила в Патриархии фамилии, а мне сказали: «Мы фамилии не спрашиваем», дали список, а там: «Елена - пять рублей, Сергей - 500 рублей»... Борис Акунин дал нам две тысячи долларов и на них мы купили огромные игрушки, каких здесь не видели. Пожертвовали деньги актриса Ольга Остроумова и актер Валентин Гафт. Кроватки мы купили на деньги немецкого благотворительного фонда. Один московский банк подарил санаторию прачечную. До этого прачечная была здесь - я такие только в Бутырке видела, когда работала в комиссии по помилованию: просто сталактиты грязи висели. Сами банковские работники собрали 45 коробок вещей для детей. Для котельной покупали новые насосы, колосники. Три зэка из Майминской колонии строгого режима сделали карусели, домики, турники, качели, и сделали как для своих детей - ни одного зау сенца нет, ни один гвоздь не торчит. Когда они закончили, я начальника колонии упросила, и он разрешил мне с ними встретиться. Я каждому руку пожала и спасибо сказала. У них были такие глаза... Их, видимо, впервые в жизни кто-то поблагодарил... В 2003 году сюда приезжали из Новосибирского института туберкулеза, посмотрели все и говорят: «У нас к вам замечаний нет, это лучшее отделение в Сибирском округе». Я была горда этим больше, чем всеми своими научными работами...
- Почему сейчас этот санаторий хотят закрыть?
- Говорят, будто бы в Республике Алтай нет столько больных детей. Заболеваемость и инфицированность детей туберкулезом в Республике Алтай выше среднероссийской в 4,5 раза, а санаторий не нужен... Думаю, просто землю хотят кому-нибудь отдать. Но я не отступлюсь.
- Вы читаете современных писателей - Пелевина, Минаева?
- К Минаеву равнодушна, а вот Пелевина высоко ценю. Он человек со своей философией, он хочет выразить свой взгляд на бытие. И в его книгах есть «тяга». Настоящую прозу от чепухи отличает, на мой взгляд, вот что: если вас тащит от страницы к странице неведомая сила. И еще: если человек берет какой-то пустяк, делает вокруг него сюжет, и вы страшно в это погружаетесь. Примеров достаточно. «Лолита» - если бы мы встретили это в жизни, мы бы милицию вызвали. Пелевин доказывает свой талант тем, что в одной из книг он берет человека, у которого все основано на числах - два числа счастливые, а два - нет. И мы как дураки следим за жизнью этого человека, в сущности психически больного. С моей точки зрения, это настоящая литература.
- Вы сейчас пишете детские книжки. Почему такой резкий поворот от литературоведения?
- Когда вокруг все говорили о Гарри Поттере, я его прочла. С огромным, скажу я вам, увлечением, хоть и одолела всего три тома. И после этого подумала, что у российских подростков должен быть свой герой. Купила кубометр детской литературы, прочла и - не нашла такого героя. На подростков все махнули рукой. Цветаева когда-то написала, что писать надо только те книги, от отсутствия которых страдаешь. Я поняла, что страдаю от отсутствия такой книги для подростков.
Написала подростковый детектив: моя героиня 12-летняя Женя Осинкина спасает друга и ради этого проезжает всю страну. Я пять раз проехала из Москвы в Горный Алтай по всей России на машине, так что, когда я описываю какие-то города, то не по справочникам. За эту книжку я еще по рукописи стала лауреатом премии «Алые паруса». В Москве книжка выдержала три издания, а в провинции ее, к сожалению, нет, хотя она именно для провинции написана. Я пытаюсь показать детям, что это их страна, мы не у чужого дяди на краешке скамьи сидим.
- С вашим характером как вам жилось при СССР, как живется сейчас?
- При коммунистах я в диссиденты не ходила. Моя задача была бороться с ними на легальном поле, не уступить им страну. У меня была единственная в СССР докторская диссертация о советской литературе, где я не употребила слово «социалистический реализм» и не упомянула имя Генерального секретаря. И сейчас я не вступаю в подпольную оппозицию, я в своей стране. И я всегда так жила. В жизни я не потратила ни минуты на заботу о своей репутации в чужих глазах, но потратила очень много времени на заботу о своей репутации в своих глазах.
Опубликовано - «Алтайская правда», 18 сентября 2009 года.