Сегодня 17 июня. Ровно 50 лет назад в этот день Борис Спасский стал шахматным чемпионом мира. В июле 2003 года Спасский приезжал в Барнаул. Его пригласил Лев Коршунов, тогда начальник краевого управления Министерства РФ по налогам и сборам, и одновременно - председатель краевой шахматной федерации.
Собираясь на это интервью, я придумал ход: взял с собой шахматы, чтобы предложить Спасскому сыграть: вот сколько продержусь, столько и будет длиться наше интервью. В общем-то, я понимал, что в этом случае оно будет длиться минут пять, да и то если Спасский по доброте будет делать вид, что задумался. Но как раз на доброту я и рассчитывал. Однако Спасский играть отказался. Потом я понял, почему: до тридцатого хода в шахматах ВСЕ сыграно. То есть, куда бы я ни пошел, он уже знает, чем ответить и как меня в этой ситуации прижать. В результате мы проговорили без шахмат.
- Борис Васильевич, в вашей жизни есть такие даты: 17 июня 1969 года вы стали чемпионом мира, а 1 сентября 1972 года проиграли Фишеру, и титул перешел к нему. Вы как-то отмечаете эти дни?
- Нет. Могу только одно сказать: когда я проснулся 17 июня 1970 года, то подумал: если бы матч на первенство мира был сейчас, то я проиграл бы любому. За один год я не пришел в себя, настолько в то время было большое напряжение. По классическим шахматным правилам матч-реванш за звание чемпиона назначался через год.
А когда я проиграл матч Фишеру... С одной стороны, мне было неприятно. Но также я почувствовал колоссальное облегчение! С меня свалился огромный груз. Потому что мои чемпионские годы были для меня самыми несчастными в шахматной жизни. Слишком большая ответственность, и тебе никто не помогает. Король всегда одинок.
- Выходки Фишера во время матча 1972 года повлияли как-то на вас?
- Он меня ничем не удивил. Все было легко предвидеть. К тому же я понял, что не только у меня есть мои «ветряные мельницы», но и у Бобби Фишера были свои проблемы.
Я два раза мог уехать с матча, сохранив звание, и меня бы никто не упрекнул. Но я этого не сделал, потому что мне хотелось с ним любой ценой сыграть. Как чемпион мира я к тому времени достаточно настрадался.
- Как вы отнеслись к песне Высоцкого о вашем матче с Фишером?
- Спокойно.
- Вы ведь начали с пяти лет играть в шахматы?
- В пять лет, когда я был в детском доме под Вяткой, увидел, как в шахматы играют старшие, и немножко узнал правила игры. Потом стало не до шахмат - шла война, было голодно, только приезд родителей спас меня от голодной смерти.
Страсть к шахматам возобновилась, когда после войны мы вернулись в Ленинград. На Кировских островах я увидел шахматный павильон. Людей не было. Солнышко, березы. Мне девять лет. У меня не было обуви, какая-то рубашка, трусы... Я туда приходил целый месяц до того, как решился сыграть первый раз, только смотрел, как играют другие. Я влюбился в этот сказочный мир. А потом он стал кусаться, потому что меня начали обыгрывать! Так все и началось...
- В 1955 году вы заявили о том, что Бельгия живет хорошо без марксизма-ленинизма, а еще через несколько лет сказали, что все газеты врут, а «Правда» - больше всех. Вы страха в советское время совсем не испытывали?
- У меня никогда не было страха. Мой дедушка, который был в правительстве Российской империи, тоже не боялся. Я всегда считал себя хозяином своей земли. У меня было чувство своей земли, и я знал, что рано или поздно все эти наслоения - коммунизм, прочее - отпадут.
- А почему же вы уехали со своей земли в 1976 году?
- Если в вашем доме вам нечем дышать, то вы выходите наружу. Так и у меня получилось. Мне было трудно жить за границей, я всегда скучал, но выхода не было. То же самое случилось у Александра Алехина и Ефима Боголюбова, двух предыдущих российских шахматных гениев...
- Вы говорите «предыдущих» - значит, и себя ставите в ряд шахматных гениев?
- Думаю, когда я был на самом пике, я играл прилично. Качество было высокое. Я был сильнейшим примерно семь лет. В 1971 году перестал быть сильнейшим, но еще носил «погоны» чемпиона.
- Пишут, что дом во Франции вы построили своими руками. Что это за дом?
- Нет, своими руками я дом не строил. Я уважаю профессионалов. А в строительстве я жалкий любитель. Я просто работал рабочим на стройке своего дома три с половиной месяца. Когда я выехал из России, пригласил двоих знакомых, они тоже из России, и мы втроем все сделали. Я делал бетон, таскал на спине мешки... И был очень доволен - мне было интересно понять психологию рабочего, инженера.
Я и сейчас живу в этом доме. Должен сказать, что во Франции я живу очень вольготно и очень уютно. У меня жилье в трех местах. Один дом я даже хотел приспособить для занятий с молодежью. Я мечтаю, что привезу туда группу ребят из России.
Я мог бы большие деньги зарабатывать в Канаде, США. Но мне хочется помочь именно здесь. Я считаю себя неоплатным должником России. Очень многие мне помогали здесь. Я храню память о них, посещаю их могилы. И мой долг делать все возможное, чтобы помогать стране сегодня, когда ей очень трудно.
- Какие у вас отношения с вашими родственниками в России?
- Родственников у меня довольно много. И когда на меня посыпалась манна небесная, мне пришлось покупать им квартиры и т.п. Но деньги я им не даю, потому что тогда они будут паразитировать. Говорю: «Вот вам хороший подарок, а теперь попробуйте сами что-то сделать». Но работать они не хотят!
- Это правда, что брак с нынешней женой, русской француженкой, вам удалось заключить только с помощью президента Помпиду?
- Нет. Леонид Ильич Брежнев в тот момент решил прослыть большим человеколюбцем и разрешил браки с иностранцами. Ну, я этим и воспользовался. Мою жену преследовала секретная полиция Франции, у меня были хлопоты с КГБ. Таким образом, две секретные службы создали крепкую семью. С тех пор я очень люблю секретную полицию...
- Но как же легенда? (На официальном приеме возлюбленная Спасского Марина Щербачева спросила Жоржа Помпиду, как он относится к любви. Тот ответил: «О, нет ничего прекрасней!» Тогда Щербачева спросила: «А почему же нам со Спасским запрещают жениться?» Помпиду спросил об этом стоявшего рядом Брежнева. На следующий день Спасского и Щербачеву вызвали в ЗАГС и зарегистрировали их брак. - Прим. С.Т.)
- Это высосанные из пальца истории. Обо мне рассказывают огромное количество глупых историй.
- А фразу «Когда вы играете с Фишером, речь не идет о том, выиграете вы или нет, речь о том, выживете вы или нет» вы говорили?
- Это тоже придумано. Люди всегда многое перевирали обо мне.
- Второй раз вы решили играть с Фишером - это было из-за денег или вы рассчитывали его обыграть?
- Я не рассчитывал его обыграть. Мне было очень приятно с ним поиграть, а когда я еще узнал, что могу хорошие деньги за это получить, так я был просто счастлив. Хотя не верил в то, что Фишер всерьез вернулся к шахматам. И поначалу я выигрывал. Он ведь не играл двадцать лет! Но потом я вытащил этого бегемота из его болота...
Это был по-настоящему марафонский матч. Я выдержал его, наверное, только благодаря жене, которая ставила мне уколы. У нас были недели, когда мы четыре дня играли по девять часов с полным напряжением, это было не для меня. Но это было и не для Фишера. Помню, как он однажды не выиграл совершенно выигрышную партию! А когда он вышел из-за стола, его зашатало... У него был вид сумасшедшего. Впрочем, думаю, у меня было то же самое...
Мы играли в Сербии. Там стояли пушки, недалеко был 6-й американский флот. Какие-то таинственные личности появлялись по ночам. У организатора матча Василевича было 500 вооруженных людей. Вдруг наш деревянный шахматный мир превратился во что-то непонятное.
У нас были телохранители, у меня четыре, у Фишера - семь. После окончания матча Василевич предложил нам карету. Я говорю: «Мы только что получили письмо о том, что на нас обоих готовится покушение». Это была полушутка, но приняли ее всерьез. На следующий день нас засунули в блиндированные «мерседесы», и мы поехали на стадион отмечать закрытие матча.
Американский конгресс запретил Фишеру играть в связи с санкциями против Югославии, прислал об этом бумагу. И Фишер публично на эту бумагу плюнул. Боюсь, этот плевок был довольно дорогой - с того времени Бобби ни разу не был в США.
- Что вы сделали с призовыми деньгами после матча с Фишером в 1992 году?
- Я их довольно успешно тратил. Из меня накопитель плохой. У меня было так: я богател-разорялся, богател-разорялся... Сейчас я держусь на плаву. Надо отдать должное моей последней жене, Марине Юрьевне, для нее деньги не главное. Я недавно потерял много денег - помог человеку и потерял. Она лишь сказала: «Если бы я так сделала, ты бы меня наказал»... Представляете, какая у меня жена...
- Возможно ли, что в шахматах, как, например, теперь в боксе, будет появляться множество чемпионов по разным версиям?
- Я думаю, эра классических шахмат кончилась с 13-м чемпионом, с Гарри Каспаровым. Теперь все зависит от того, какая организация даст денег. Я здесь ничего не понимаю.
Но самая большая опасность все же не в этом. Компьютер начинает так активно разрабатывать дебюты, что для индивидуального творчества остается очень мало места. Теперь вы по-настоящему начинаете играть с тридцатого хода! Это просто игра двух шахматных библиотек.
- Вам приходилось играть с женщинами, как вы оцениваете их игру?
- Свою первую партию с женщиной я сыграл с Ноной Гаприндашвили. Это было в 1970 году на турнире в Гетеборге. Я после третьего доигрывания ее замучил и выиграл.
А последний опыт игры с женщинами был, когда мы, ветераны, играли с лучшими женщинами мира. Если за команду женщин выступала Юдит Полгар, то нам, ветеранам, надо было уже постараться. Я считаю ее гениальной шахматисткой, она отдает фигуры шутя, ради инициативы. Наша команда встречалась по утрам, чтобы сплотиться: Тайманов играл что-то на пианино, а мы пели. Нам надо было почувствовать себя единым коллективом. Это нам помогало, и мы стали выигрывать у дамочек...
- А какие методы используете лично вы для достижения нужного настроя перед игрой?
- Я слушаю любимую музыку. Мой любимый певец - Петр Лещенко. Он настраивает меня, правда, на минорный лад, но мне как раз минорный лад помогает.
- Если не шахматы, чем бы вы занялись в жизни?
- Я хотел бы быть строителем. Как сказал один мой знакомый, человека всегда тянет на непонятное. Например, меня тянет к теннису. Никакого таланта, совершенно бездарен. Но - люблю!
- Вы прекрасно выглядите. Как вы поддерживаете форму?
- На каждом обеде я выпиваю 35 граммов водки. Но не больше. И хорошо закусываю. Стараюсь двигаться. Я совсем не в такой хорошей форме, как вы думаете, но еще полон мужского энтузиазма.
Справка
Спасский Борис Васильевич. Родился 30.01.1937 года в Ленинграде, 10-й в истории шахмат чемпион мира (1969-72). Претендовал на звание чемпиона мира в 1966 году, но проиграл Петросяну. Однако в 1969 году выиграл и стал шахматным королем.
В 1972-м проиграл матч на первенство мира Роберту Фишеру. Участник претендентских соревнований с 1974 по 1985 годы. В 1974 году в полуфинале проиграл Карпову, в 1977-1978 годах в финале - Корчному. Возглавлял команду Франции на Олимпиадах 1984 и 1986 годов. Победитель свыше 20 крупных международных турниров.
Опубликовано в газете «Алтайская правда» 22 июля 2003 года.
Первое фото - Андрея Каспришина. На фото - те самые шахматы