Вчера, 4 августа, умер Вилли Токарев. В память о нем - мое с ним интервью, состоявшееся в мае 1997 года в Барнауле.
Вилли Токарев родился на Кубани, еще в детстве собирал во дворе хор и пел вместе с ним. Школьником начал писать стихи, освоил гитару, и тогда появились его первые песни. Окончил ленинградское музыкальное училище имени Римского-Корсакова. В Америке у Токарева растет сын Алексей семи лет. Вилли Токарев поет в ресторане «Одесса» на Брайтон-Бич, живет в собственной квартире в ста пятидесяти метрах от Атлантического океана. Значит, у него все хорошо?
- Нет, я ехал в Америку не за богатством – я ехал за творческой свободой. Я уехал в Америку в 1974 году, в то время в СССР мне петь было невозможно. Я понимал, что это порядки страны, их нужно уважать, иначе ты должен уехать. Я видел, что мои песни нравятся людям – я пел в концертах. Но мои песни не пропускались цензурой. Надо было быть членом Союза композиторов, чтобы исполнять свои песни, чтобы твои произведения играли другие музыканты. Я не был политическим диссидентом, я просто хотел петь. Я писал на злободневные темы, которые находил в газетах. Это были песни-зарисовки. И когда мне говорили, что петь это нельзя, я сначала очень удивился – почему? Ведь это то же самое, что в газетах. Мне пояснили: «Вы знаете, песня – это динамит. Газета живет один день, а песню потом начинают петь».
И я подыскал страну, где смог реализовать себя как творческий человек. Я не пожалел. За 23 года Америке никто не спросил, зачем я приехал, что я пою, для чего.
- В 1974 году, уезжая в Америку, в глазах советских властей и обывателей, вы автоматически становились предателем…
- Так и было: у моих родственников, сестер были большие проблемы из-за моего отъезда.
- Есть человек, о котором вы можете сказать: без его помощи я не состоялся бы в Америке?
- Я всего достиг сам. Я привык достигать своей цели. Я выпустил 22 диска, и все это – на свои деньги.
- Америка распахнула вам, беженцу из коммунистического «рая», свои объятия?
- Америка – страна эмигрантов, никакого фурора по поводу приезда русских там не было. В Америке у меня не было ни родственников, ни организации, которая бы мне помогала. К тому же я не еврей – будь я евреем, это очень облегчило бы мою жизнь: меня поставили бы на учет как беженца, я получал бы хорошие деньги. Но я не мог стать евреем – это было бы нечестно.
- А вы всегда честный человек?
- Я не обманывал никого. Я и на свидания приходил на 15 минут раньше, даже если знал, что она не придет.
У меня с собой было пять долларов, намного подкинула организация, которая меня встретила, «Толстовский фонд». Но фонд этот бедный. Меня сразу предупредили, что помогать они смогут лишь две недели. И я стал искать работу.
- По специальности?
- Нет, я музыкант, а музыкант сначала должен заработать на инструмент. Два года я перебивался черными работами. Потом сдал экзамен по английскому языку и стал таксистом.
- Как таксиста вас часто пытались ограбить?
- Четыре раза. Грабили черные и пуэрториканцы. Показывают пистолет…
- Не хотелось поиграть в героя?
- В такой ситуации главное – хладнокровие. Надо думать головой. Лучше отдать деньги, но остаться в живых – это знает любой американский таксист.
- Купили бы пистолет…
- В кого и зачем стрелять? Я убью – меня посадят. Там есть закон, надо искать защиты у него.
- С вашим русским опытом вы пытались уладить проблемы с полицией при помощи денежных подношений?
- Это криминал, если вы будете предлагать деньги полицейскому, вам наденут наручники и отвезут в участок.
Когда у меня наконец появились деньги, я купил гитару, потом клавишные… Теперь слежу за новинками, потому что новые инструменты выпускаются в Америке так же часто, как новые модели автомобилей, и хочется все попробовать…
- Кстати, об автомобилях…
- За эти годы у меня много машин было. Последнее время я стал практиковать такую штуку: покупаю машину, год езжу на ней, потом пригоняю в тот же магазин, где купил, и сдаю. Мне дают новый автомобиль, в зависимости от износа сданного какую-то сумму я доплачиваю – и все. У меня постоянно новая машина, новая модель.
- На чем вы ездите в Америке сейчас?
- «Линкольн-континентал». Это хорошая машина.
- Оглядываясь назад, вы можете сказать, что далось вам труднее всего?
- Освоить английский. Когда ты, наконец, сдаешь экзамен, то понимаешь, что больше тебе в этой стране ничего не страшно. Поэтому я замахнулся на многообещающую в Штатах профессию компьютерщика. Окончил девятимесячные курсы обучения работе на компьютере, с отличием закончил, моя фотография была в журнале «Бизнес-ньюс» – вот эмигрант, приехал в Америку, с отличием сдал экзамены на компьютерных курсах… Мне предлагали место на выбор в Сан-Франциско, Хьюстоне, Лос-Анджелесе, Чикаго. Сейчас бы я был инженером. Но я сказал директору курсов, что не поеду, не смогу работать в другом месте. Главное - я хотел заниматься музыкой, а работа компьютерщика увела бы меня от этого.
- Профессию вы приобрели, а семью?
- В Нью-Йорке в те годы я пытался ухаживать за девушкой, дело дошло до того, что я пригласил ее на балет. Мы вместе проводили вечера, но ее мама позвала меня однажды к себе и сказала: «Вы нам очень нравитесь, но вы не сможете обеспечить нашей дочери тот уровень жизни, к которому она привыкла».
С одной стороны, я понимаю этот рационализм – зачем плодить нищету?! Но у американцев все же слишком много разума. В ресторане муж с женой платят раздельно, у них часто разные счета в банке… Если в баре кто-то сказал: «Сегодня все пьют за мой счет!» – это не американец. Но им скупердяйство как стиль кажется верным.
- Ваша семья в Нью-Йорке – кто это сейчас?
- Я суеверен, никогда не говорю о своей семье, чтобы не принести ей зла.
- Иностранцы считают, что русские и водка - близнецы-братья. Перед вами стояла проблема алкоголя?
- Я пью регулярно, но знаю, сколько мне можно выпить. Я умею смотреть на себя о стороны. Пройдены все же хорошие «университеты»…
- Ночные клубы – ваше рабочее место. А часто ли вы в ночных клубах отдыхаете?
- В Америке нет ночной праздности, которая появилась у нас в Москве. Иногда в субботу я выезжаю в ресторан, провожу вечер. А в постоянной ночной жизни я как плейбой не участвую. Чтобы в клубах играть в баккара, в кегли или в гольф, надо быть очень богатым. Средний же человек должен постоянно пахать, чтобы поддерживать свое благосостояние на уровне.
- Говорят, в Барнауле вас поразили наши продукты…
- Да. У них вкус настоящий. Я даже купил булку хлеба и просто так его ел – получил удовольствие. Топленого молока мне дали банку – до Москвы довезу.
- Но ведь вы давно в России. В Москве разве продукты тоже синтетические?
- В Москве продукты лучше, чем в Нью-Йорке, а вот в Барнауле лучше, чем в Москве. У вас просто чище, ведь о Горном Алтае в мире говорят, что это одно из самых экологически чистых мест на земле.
Вообще в Америке можно купить все, что захотите, натуральные продукты тоже продаются, есть коровы, которые кормятся только естественным кормом, ходят по лугам, есть куры, которым также не дают никаких добавок – все естественно. Но другое качество и стоит других денег. Натуральный продукт простой человек в Америке не может позволить себе каждый день.
- Чего, кроме черного хлеба, не хватает вам в Америке?
- Русского зрителя. Огромной русской страны. Там все же маленький русский островок, из американцев в клуб приходят немногие – лишь те, кто изучает русский язык.
- Вы американец, россиянин, или гражданин мира?
- Я - россиянин, живущий за границей…
Опубликовано в газете «Свободный курс» 15 мая 1997 года.