1 мая 1972 года в кинотеатрах СССР состоялась премьера фильма «Бумбараш». Там, кстати, сразу две песни, очень подходящие к текущему моменту: "Наплявать, наплявать", и "Ничего, ничего"...
Как снимали фильм, как принимали и за что мы его помним – читайте отрывок из моей книги "От Истока к истоку. Жизнь Валерия Золотухина".
Вообще-то, Золотухин совершенно не собирался играть в Бумбараше. В начале 1971 года режиссер Абрам Роом предложил ему сыграть Якова Богомолова в фильме «Преждевременный человек».
«Четвертого января 1971 года Абрам Матвеевич Роом предложил мне ЯКОВА БОГОМОЛОВА» – Золотухин у себя в дневнике записал это именно так, большими буквами. И это говорит о том, чем была для него эта роль.
Яков Богомолов – герой неоконченной пьесы Максима Горького. Инженер, трудоголик, погруженный в свое дело, он не замечает ничего вокруг, кроме работы, в том числе и того, что молодая жена начинает ему изменять, друзья предают, компаньоны используют… В этом есть что-то чеховское. Золотухин, до этого сыгравший "Хозяина тайги" и опасавшийся, что образ милиционера Сережкина к нему прилипнет, увидел возможность выпрыгнуть из амлуа, перестать быть «актером, которого снимает Назаров» – он этим изрядно тяготился.
Они уже разговаривали о роли. Роом сказал Золотухину: «Десять режиссеров назовут по десять актеров на Богомолова, и среди них не будет вашей фамилии. Я думал о вас раньше, у меня уже было решение, но я хотел утвердиться в нем… Я пошел на “Что делать?” не ради того, что хотел посмотреть вас, хотя я знал, что вы играете… Вы были великолепны, все, что вы делали, — это все блистательно, но не это обстоятельство натолкнуло меня на решение… Мои домашние в восторге от вас… Но меня не надо уговаривать… Я артиста вижу сразу… Вы – торпеда, артист-торпеда, в вас есть заряд, энергия. Вы – натянутая струна… Это качество – необходимое для Богомолова… Вы не подумайте, что я говорю пустые комплименты для чего-то там… не знаю… Разбирая ваши сильные стороны, я отношу их к Богомолову, к вашим сценическим созданиям… В вас есть кровь. Она пульсирует на экране. Бывают артисты – играют, и вроде все ничего, а подойдешь, уколешь – окажется полотно, экран… Если уколоть вас на экране, брызнет кровь, я это очень чувствую… Но не будем торопиться… Что касается артистической стороны дела, я в ней уверен, я знаю, что вы все сыграете прекрасно, надо подумать над внешней стороной, над портретом: ну, во-первых, безбородых не было, во-вторых, чуть постарше, прибавить возраста… хотя фильм будет, должен быть очень молодым… До съемок сделаем много фотографий, прикинем грим… Пробовать я не люблю, вы знаете, и не нуждаюсь в этом, важно утвердиться мне самому… А начальству я скажу – вот так, и разговор окончен…» [Золотухин 2007:26]
«Мне важно мне самому поверить в это счастье и утвердиться в мысли — “Я есмь Яков Богомолов”», – пишет Золотухин.
«“Яков Богомолов”, - потрясающая пьеса. Роом хотел, чтобы я играл эдакого Ландау. Это фантастическая роль, она переводила меня в другой разряд – в те роли, которые играл Баталов…» – говорил он мне о Якове Богомолове [Беседа].
В фильме есть роль и для Нины Шацкой, что также радует Золотухина.
Высоцкий, узнав о «Якове Богомолове», в восторге: «Лучшего Якова они не найдут. Это могут сыграть только два человека – Кеша Смоктуновский и ты».
В это же время на студии имени Довженко режиссер Николай Рашеев готовится снимать фильм «Бумбараш», по повести Аркадия Гайдара, которую тот не стал заканчивать, так как раньше вышла схожая по сюжету повесть Валентина Катаева «Я сын трудового народа…». Евгений Митько – автор сценария «Республики ШКИД» и многих других – дописал повесть Гайдара, взяв кое-что из других его произведений.
Аркадий Гайдар
Владимир Дашкевич, работавший с Театром на Таганке с конца шестидесятых годов и видевший Золотухина в «Живом», предложил Рашееву посмотреть на Валерия как на Бумбараша. Рашеев пригласил Золотухина на пробы, но тому и в голову не приходило, что это будет одна из главных ролей его жизни: держа в уме Якова Богомолова, он к пробам отнесся так себе и провалил их.
«Я поехал на пробу на Бумбараша. И я ее провалил – у меня же такой фильм! Такая роль – Яков Богомолов! Приезжаю с “Бумбараша” – и вижу в двери телеграмму: “Вы сняты с роли”... а дальше я не помню. В глазах потемнело. И я запил. Лежал пьяный в саду – дома никого не было. Но когда после трех дней пьянки пришел в себя, понял, что потерпел полное фиаско: Любимов разрешал нам сниматься только летом. И у меня летел заработок. Уж не говоря о роли…» – рассказывал Валерий Сергеевич.
Но у него уже был опыт второй пробы у Геннадия Полоки в "Интервенции". Он решил и тут еще раз попытать счастья: дал телеграмму в Киев, где снимался «Бумбараш», чтобы разрешили сделать вторую пробу. Рашеев согласился, «И тут уж я своего не упустил...» – смеялся Золотухин.
Николай Рашеев рассказывал, что на первой пробе Золотухин «часто терял органику, старался, торопился», – в общем, режиссер в нем Бумбараша не увидел. Но вот на второй: «Я тогда просто попросил Валеру что-нибудь спеть. Он взял в руки гармошку, и я сразу понял: вот он, Бумбараш. Золотухин дал отклонение, от которого рождается этот образ, потому что норма не рождает ничего кроме нормы. Хотя пришлось долго уговаривать худсовет, чтобы утвердили Золотухина…» – говорил Рашеев.
На эту же роль пробовался Михаил Кононов. Согласно легенде, Золотухин сказал режиссеру Николаю Рашееву: «Если хочешь сделать хорошее кино, возьми Мишу Кононова, а если хочешь заглянуть в вечность, возьми меня». В одних интервью Золотухин подтверждал: да, говорил. В других – не помню. Мне он сказал третий вариант: «Я эту фразу говорил, но не помню когда – может, когда фильм уже нашумел...»
В одном интервью Николай Рашеев рассказывал, что Золотухин при первом знакомстве пригласил его в церковь: как раз была Пасха, и Золотухин пел в хоре на всенощной службе. «Было в этом нечто пронзительное», – говорил Рашеев. Золотухин, поющий в храме - само по себе сюжет. Однако уточнить, когда это было – перед первой пробой или перед второй, уже не у кого.
Сам Золотухин писал, что понял, как играть Бумбараша, когда познакомился с Юлием Кимом, уже известным тогда бардом, написавшим к фильму песни, в том числе и ставшую знаменитой «Ходят кони», которую Золотухин потом всегда любил петь.
Юлий Ким рассказывал, что эта песня получилась разом: «Ее затребовал актер Юрий Смирнов, игравший в фильме бандита Гаврилу. Он канючил, жаловался: “Что такое – бандит и бандит, я хочу, чтобы образ был сложнее”. Он хотел что-то вроде Григория Мелехова: “Дайте мне песню, чтобы я поднялся до этого масштаба”. И мы довольно быстро придумали песню. Дело было в номере гостиницы, очень узком, как пенал. На соседней койке, ни о чем не помышляя, лежал композитор Дашкевич и спал. А я сочинял эту песню для бандита Гаврилы, быстро-быстро сочинил, в полном восторге от себя растолкал Дашкевича и буквально взвыл ему эту песню, так октавы на две с половиной. Дело было на берегу Днепра, в разгаре съемок мы любили с Золотухиным состязаться, кто лучше и громче споет “Реве та стогне Днiпр широкий”. И я таким же образом запел эту песню. Дашкевич послушал и говорит: “Нет, это нужно сделать на трех нотах”. И тут же сочинил эти три ноты, просто на моих глазах. Он все время носил с собой такой нотный блокнотик. Блокнотик есть блокнотик, но чтоб нотный, маленький, в виде записной нотной книжки, я такого никогда не видел. А он сразу вынул его и тут же начертил эти три ноты, чем вызвал мое завистливое восхищение. Потому что я бился над текстом минут тридцать, а он в течение пяти минут. И уже вечером мы все это пели в унисон. И когда Золотухин ее услышал, он сказал: “Эта песня моя!” Так она и осталась у него». При этом из-за проблем с властями искать Юлия Кима в титрах бесполезно – он значится там как Юрий Михайлов.
Золотухин признавался, что Бумбараша он «подсмотрел с Юлия Кима». «Я увидел живого Бумбараша. Я увидел всего, целиком – с мимикой, с пластикой… Мне не надо было играть Бумбараша, мне надо было играть Кима. (…) Из его песен, вернее, из того, как он их разделывал, сложился образ, я понял, как играть, когда Юлик несколько раз и по-разному проиграл свои песни». Он стал подсматривать пластику, мимику, жесты барда.
Но при этом были еще прототипы – нестеровский отрок Варфоломей, на которого еще студентом часами смотрел юный Золотухин, и дед, отец матери, тот самый Федосей Харитонович, который всех в селе мирил и не отвечал злом на зло.
Вот с этим образом в душе Золотухин приступил к роли Бумбараша.
Бумбараш вернулся с германской войны, часть которой провел в плену. Он думает, что дома ждет его любимая, а оказалось, что на Варе, уверив ее, что Бумбараш погиб, женился брат Гаврила. Бумбараш хотел отдохнуть дома от войны – а война пришла к нему домой. Маска комедии позволяла показать близкий к безумию мир Гражданской войны, которая разрушает человека сильнее любой другой, потому что в этой войне и вправду каждый за себя, каждый для себя.
Золотухин играет именно человека, который стоит между белыми и красными и всеми силами молится за тех и за других, вернее, хотел бы стоять и молиться, но жизнь такая, что не дает. В фильме есть эпизод: красные ловят белогвардейца с донесением, которое у того не записано, а выучено. Бумажку можно было бы порвать, а тут получается, что человека надо убить. Сделать это достается Бумбарашу. Он говорит бедняге: «Я стреляю не в тебя, а во вредное нашему дело донесение». Кому он это говорит? Важно ли это человеку, который через секунду умрет? Или это важно ему – который останется и будет с этим жить?
Фильм начинается с шуточного – с полета Бумбараша на воздушном шаре, продолжается легкомысленным «Наплевать, наплевать, надоело воевать», но потом с каждым поворотом колеса истории становится все горше и горше, а кончается и вовсе жутко: брат Гаврила убивает Варю на глазах Бумбараша: «Так не доставайся же ты никому!» (Евгений Митько в своем сценарии оказался добрее авторов фильма: у него Гаврила стреляет в Варю по случайности.) Крупный план, на котором только лицо Бумбараша-Золотухина, продолжается полминуты. За кадром звучит «Ходят кони» – сначала голос Золотухина, а потом и Юрия Смирнова, игравшего Гаврилу, затем они поют уже вместе «Вот и прыгнул конь буланый с этой кручи окаянной». В этом есть уже что-то страшное, и страшное происходит: Бумбараш должен решиться, он берет револьвер и стреляет.
Сценарий заканчивается выстрелом Бумбараша. В фильме же на этом дело не кончилось: вот Бумбараш идет живой, глаза у него жуткие. Это еще отрок Варфоломей – но уже с револьвером. Убил он Гаврилу или нет, ответа не дается, мертвого Гаврилу нам не показывают. Тогдашний зритель вряд ли чувствовал эту неопределенность, но нынче смотришь другими глазами, и кажется, что создатели фильма специально сделали вот так – оставили возможность, что не до конца озверел Бумбараш.
После этого скачет красная конница, звучит марш – зрителю давалось понять, что наши победили, светлое будущее неминуемо наступит, жертвы не напрасны: глаза Бумбараша, полные безумного горя, заслонялись другими картинками, словно и не было ничего.
Авторов фильма можно понять – если бы все кончилось на идущем с револьвером Бумбараше, какая же тогда это была комедия? Возможно, красную конницу сняли для «проходимости» фильма – без нее получалось совсем страшно. Мысли могли появиться – зачем же все это было? Для чего и для кого вся эта Гражданская война, если никому в фильме она не принесла счастья? Финал уводил от этой мысли или делал вид, что уводит.
Версия о «проходимости» скорее всего верна. Николай Рашеев рассказывал, что после просмотра худсоветом отснятого материала его сняли с постановки. Претензии к фильму состояли из пяти пунктов, один из которых «Глумление над идеалами революции». Спас фильм Тимур Гайдар, не только сын Аркадия Гайдара, но еще и адмирал, заведующий отделом в главной советской газете «Правда». У Тимура Аркадьевича есть статья о фильме: «В сценарии и фильме угадан Гайдар. Высокая романтика его гражданской темы рядом с иронией, часто мягкой и даже грустной, беспощадный сарказм. Сценарист додумал, домыслил и, можно сказать, дофантазировал незаконченную – всего две первые главы – повесть. Нашел и включил в ткань сценария героев и события разных рассказов так, что их не разделил необратимый барьер несовместимости. Это не холодная компиляция, соединенная логикой похожести времени и обстоятельств. Герои, события, образы – все они одного организма и поэтому вписались в фильм очень органично. Наверно, Гайдар, увидев фильм “Бумбараш”, удивился бы и обрадовался его яркой, смелой условности и его песням, озорным и задушевным. И пусть герой не сильно похож на несколько степенного и рассудительного героя повести. Зато он тот мальчуган из гайдаровских книг, что не успел доиграть своих детских игр, когда жизнь втянула его в крутой водоворот событий» [Т. Гайдар = 1049].
Фильм снимался в окрестностях города Канева, предназначенных перед строительством ГЭС к затоплению. Выстроили киношную деревушку. Снимали поздней осенью, когда даже на Украине уже начались заморозки. В сцене на воздушном шаре Золотухин рисковал замерзнуть на верхотуре. Придумали утеплить его с помощью женских теплых колготок, которым обрезали носки. В другой сцене ему пришлось долго сидеть в болоте – когда его вытащили, оказалось, что к нему уже успели присосаться пиявки.
На съемках произошло совпадение из числа тех, которые потом не раз случались у Золотухина. Когда он пел свое «Наплевать, наплевать», в песню то и дело вмешивались паровозные гудки. Стали узнавать, что это. И оказалось, что буквально рядом находится могила Аркадия Гайдара, погибшего здесь осенью 1941 года, – ей и салютовали гудками машинисты шедших мимо поездов!
24 марта состоялся показ "Бумбараша" в Доме кино. Золотухин попросил слова и сказал: «В этом жанре в свое время я начинал работать с режиссером Полокой в фильме “Интервенция”, который, искореженный чужими руками, до сих пор лежит на полке, и мы все равнодушны к этому и ничего не делаем, чтобы это исправить. Кто же в этом виноват? Кто виноват в том, что три года лежал “Рублев”?! Почему не мы с вами решаем судьбу нашего профессионального труда, а кто-то?».
В зале начался, по его выражению, «шухер»: стоявший рядом на сцене Дупак потом сказал Валерию, что тот был не прав, что министр кино Лапин из-за этого разозлился и на Таганку, и на фильм, но все обошлось. Фильм был принят отлично, получил приз на фестивале в Ташкенте.
Уже много позже Золотухин узнал, что на этой премьере в зале сидел Василий Макарович Шукшин вместе с Анатолием Заболоцким, оператором Шукшина на картинах «Печки-лавочки» и «Калина красная». После выступления Золотухина Шукшин наклонился к Заболоцкому и сказал: «А вот это наш дурачок, алтайский».
«На него это похоже, – признавал Золотухин в беседе с барнаульским журналистом Владимиром Токмаковым. – Мол, нашел место, где клеймить чинуш от искусства, да, наверное, перед этим еще и стакан водки хватанул! Потому что на трезвую голову такие речи не несут. В каком-то смысле он был прав: меня после этого выступления два года не снимали в кино. Ну чего я добился? Глупо было метать бисер перед свиньями…»
Два не два, но год он и правда в фильмах не снимался, только пел. Правда, в 1973 году у него вышло сразу три картины («Берега», где он в одной из новелл сыграл киномеханика Сашку; фильм о войне «О тех, кого помню и люблю» и «Каждый день доктора Калинниковой»).
Мне рассказывали, что в конце семидесятых годов, после вторжения в Афганистан решено было «чинить имидж» СССР в Европе. Для этого придумали разные ходы, и один из них – выпустили пластинку с песнями из «Бумбараша». Песни на русском, но с переводами текстов на английский на конверте. Голосом Золотухина пытались растопить лед холодной войны – видимо, понимали, что Золотухин за душу берет. К сожалению, следов такой пластинки я не нашел. Но даже если это легенда, то красивая…
Золотухин сам удивлялся живучести «Бумбараша».
«Никто никогда не думал, не гадал, что выпадет такая судьба этому фильму. Но однажды, уже в двухтысячные, я приехал на какие-то детские соревнования. Жду выхода и слышу, как ведущий представляет меня: “Бумбараш Всея Руси Валерий Золотухин!” Я выскакиваю на сцену, и вдруг весь зал, все эти дети, кричат: “Хали-Гали!” И я понял, что эпоха Бумбараша ушла…» – рассказывал он.
Однако в 2008-м, когда сменилось все, что могло смениться, по интернет-опросу этот фильм вошел в сто лучших русских фильмов всех времен. По его поводу в Интернете и сейчас кипят страсти – через сорок шесть лет после выхода. Самый верный отзыв о нем: «В этом фильме ВСЕХ жалко, уж так он снят».
P.S. Из "Бумбараша" сколько-то лет назад сделали пьесу и ее много где играют. В июне 2011 года в честь 70-летия Валерия Золотухина открыли новое здание Молодежного театра Алтая. После всех поздравлений и речей на сцену вышел сам Золотухин и запел: "Ничего! Ничего! Ничего!" И первым спектаклем на новой сцене был именно "Бумбараш"...
Это моя книга о Золотухине. Приобрести ее можно у меня. Пишите teplyakovster@gmail.com
